Лукин Григорий Григорьевич. Письмо к Куманину Ф.А. об отправке ему для публикации в новом журнале выбранных по предыдущему письму пьес; об обстоятельствах получения цензурного разрешения на свою пьесу "Чужая душа - дремучий лес"; о возможности повторного представления пьес в цензурный комитет; с вопросом о расценках на рекламу продажи своих пьес в журнале "Артист". "Чужая душа - дремучий лес" 14 июня 1889 г.
--
Лукин Григорий Григорьевич. Письмо к Куманину Ф.А. об отправке ему для публикации в новом журнале выбранных по предыдущему письму пьес; об обстоятельствах получения цензурного разрешения на свою пьесу "Чужая душа - дремучий лес"; о возможности повторного представления пьес в цензурный комитет; с вопросом о расценках на рекламу продажи своих пьес в журнале "Артист". "Чужая душа - дремучий лес" 14 июня 1889 г.
Название
Лукин Григорий Григорьевич. Письмо к Куманину Ф.А. об отправке ему для публикации в новом журнале выбранных по предыдущему письму пьес; об обстоятельствах получения цензурного разрешения на свою пьесу "Чужая душа - дремучий лес"; о возможности повторного представления пьес в цензурный комитет; с вопросом о расценках на рекламу продажи своих пьес в журнале "Артист".
Большое количество писем в фонде Ф.А. Куманина посвящено вопросам взаимоотношения авторов драматических произведений с цензурой. В своих письмах корреспонденты советуются с Куманиным по разным вопросам творчества и продвижения произведений, излагают мнения о цензуре и отдельных цензорах, описывают чувства после отказа в выдаче цензурного разрешения, рассказывают о перипетиях общения с цензорами.
Абрам Соломонович Фридберг, цензор Главного управления по делам печати, удостоился прямого цитирования в представленном письме Григория Григорьевича Лукина. Речь в письме идет о получении разрешения на пьесу «Чужая душа –дремучий лес»: «…но Фридберг отказался наотрез, вот что он мне сказал:
«Ваша пьеса настолько сильна, правдива и жизненна, что пропустить ее я не могу. Будь она плоха, я бы ее пропустил, так как она первым представлением сама бы себя уничтожила, а тут нельзя: если бы я даже ее пропустил, ее бы сняли с репертуара и я бы получил замечание за то, что пропускаю подобные вещи из народного быта, на который у нас больше всего обращено внимание. Вы проповедуете там что-то невозможное, будто русской женщине ничего не остается на свете, как душить или самой душиться».
И тут же иронично его оправдывает: «Нам не видно, что видит цензор. Это недоступно простому смертному» (Ф.133. Оп.1. Ед.хр. 1156)